Почему-то вместо того, чтобы заявиться к Лестрейнджу сразу по приезду, Том болтался два дня по магическому Лондону в поисках непонятно чего. Причина, по которой Том в первые же часы не побежал к Рэю, и так была понятна. Два дня он просто изучал прессу, из которой сделал весьма интересные выводы. У Рэя все хорошо, в отличии от некоторых. Он довольно известный адвокат, и ни один номер газеты не обходится без упоминания его имени. Так зачем ему не слишком приятный призрак прошлого, который вдруг заявился нежданно-негаданно после восьмилетнего отсутствия? И ведь Том за все время ни строчки, ни полстрочки ему не написал. Считал, что нечего Рэю думать о бывшем друге, который вряд ли вернется на родину живым, впрочем и мертвым тоже. Да и посерьезнее проблемы были у Тома. Рэй бы сказал, что Том эгоист, как и всегда. Он, наверное, единственный человек, который мог сказать Тому правду, ещё Тони, конечно. Кстати, о Долохове. Интересно, можно ли к нему тоже заявиться? Он говорят в отделе магического правопорядка работает.
Собственно говоря, зачем он явился обратно в Англию, Том не знал. То ли ностальгия замучила, то ли просто банальная трусость. Том всегда боялся подохнуть под забором, и почему-то сейчас был уверен в этом как никогда, но подыхать лучше в родной стране, не правда ли? И да, он просто боялся, что Лорд Волдеморт вернется. Все-таки он был самым настоящим трусом. Бежать от проблем, убеждать себя, что он круче всех - это так в его духе. Притащить соратников Гриндевальда к британской разведке не страшно, а вот посмотреть своим проблемам в лицо - да.
Вот и сейчас он жутко боится прийти к Рэю. Нет, конечно, он будет себя убеждать, что это он просто отдыхает после долгого странствия, что на самом деле опять придет к Рэю и опять начнется их дружба, и вообще все будет, как раньше. Вот только будет ли? Особенно учитывая ту истерику, что Том закатил ему тогда на пристани. Вел себя как баба-истеричка, ему девкой видимо родиться надо было. Тогда бы мог истерить сколько душе влезет. Рэй-то в своей манере не так уж бурно отреагировал на тогдашние признания, даже ждать вроде как собрался. А потом, наверное, пришел домой и стал думать о том, какой идиот его бывший дружок. Хорошо, что он тогда сбежал в Албанию.
А вообще он кажется за 8 лет ничуть не изменился. Другие выросли, а он вечно молод, разве что приобрел небольшую шизу, которая в любой момент может проявиться. Лорд Волдеморт рано или поздно проявит себя, и неизвестно, что тогда будет.
Когда он отправился в Албанию, то думал, что ждет его там прижизненная слава. Уж на что Том был реалистом, но впадать в какие-то мистические бредни он любил. Почему-то он тогда думал, что мозаика сложилась и перед ним прямой путь, который рано или поздно приведет к победе. Черта с два! Спустя восемь лет он не знает, как ему жить дальше. С соратниками Гриндевальда получился тотальный облом, хорошо, что хоть жив остался. А то летал бы сейчас по лесам Албании в бестелесном виде и с расстроенным рассудком.
Нет, все-таки ему поразительно везет иногда. Где не надо. Но пусть он не забывает о том, что за все надо платить. А Лорд Волдеморт немало потребует от него. Например, его душу.
Что делать с Лестрейнджем Том не знал. Все, что касалось его собственных эмоций, было для него темным лесом. И он не мог себе признаться в том, что был до сих пор влюблен в того Рэя, каким он был 8 лет назад. Не мог признаться и не собирался. Но вот пойти к нему почему-то Тому было сложнее, чем пообщаться с соратниками Гриндевальда. Право слово, мнется, как целка-пятикурсница.
Но решение все-таки пришло само. Ну или просто Том ещё не разучился делать шаг в сторону. В понедельник днем Рэй должен был выступать в суде, защищать какого-то придурка. Том с интересом изучил материалы дела и подумал, что дело-то проигрышное. А Рэй молодец, раз взялся за него.
Том заявился на заседание дела и сел на самый последний ряд с какой-то противной старушенцией, которая пыталась вовлечь его в разговор. Том только пожимал плечами. После того, как он вновь стал Томом Риддлом, он до сих пор не мог избавиться от чувства "стены" между собой и людьми. И почему-то у Тома была какая-то отчаянная вера в то, что рядом с Рэем стена уйдет насовсем.
Рэй выступал неплохо, Том мысленно подмечал неточности в его фразах и жестах. Он мысленно обращался к Лестрейнджу с поправками. Совсем как в школе, когда они вместе делали уроки.
Дело Рэй проиграл, и Том как-то мрачно усмехнулся. Понятно было, что дело тут дохлое, но почему-то было обидно. Не любил Том проигрывать, даже сейчас он защиту этого придурка воспринял почти как свой проигрыш. Ну прям в болезни и здравии. Как там ещё?
После вынесения решения Том встал около входа, пытаясь не пропустить Лестрейнджа. Будет не совсем приятно, если Рэй уйдет без него. Появилась отчаянная решимость. Будь, что будет в конце концов.
Когда Рэй окликнул его первым, Том похолодел. Появилось неприятное чувство, перед глазами вдруг пронеслась картина. Они мило общаются с Лестрейнджем, интересуются делами друг друга. Как это обычно делают чужие люди, а потом расходятся.
- Здравствуй, Рэй, - Том оборачивается и улыбается Лестрейнджу, - Как видишь, я все-таки вернулся.
Глупее фразы Том и придумать не мог. Но она вырвалась сама. Совсем как тогда на пристани, когда он болтал всякий бред и не понимал, зачем его так несет.
- Как дела? Как работа?
Тон был вымученным, перед глазами стояла вымученная картина. Винить Рэя было в принципе не за что. Он сам виноват, Рэй не обязан был помнить его столько лет. Сердце билось так, словно хотело выпрыгнуть из груди. Ну же, Рэй, давай, ответь что-нибудь! Пошли меня что ли уже!