Бонни Саймондс проснулся в шесть утра. По натуре своей он был "жаворонком", но это не мешало ему иногда дрыхнуть до двенадцати часов дня. Такое случалось редко, Бонни вел жизнь бурную, и каждая его минута была расписана. Звезды радио, светский лев - Бонни много лет конструировал этот образ, который тщательно лелеял. Один неправильный поступок, и он окажется где-то внизу. Бонни хорошо усвоил правила игры людей, управляющих судьбами. Его отец был таким же. Пол Самйондс отлично разбирался в психологии, и некоторые свои знания передал собственному сыну. Недаром, политические репортажи Бонни приобрели известность.
Саймондс-младший был сочувствующим Пожирателям Смерти. В Организацию он не входил, но знал о ней достаточно. Имя Рэйнальф Лестрейндж многое говорило Бонни, этого человека он помнил с детства, он помогал ему с домашними заданиями и учил жизни. Бонни если и не знал, то догадывался, чем именно занимается мистер Лестрейндж. Пожиратель Смерти, правая рука Темного Лорда, все отлично это знали, но никак не могли зацепить Рэйнальфа. Бонни не раз в своих репортажах злословил по этому поводу. Он играл с огнем, конечно. Времена нынче пошли такие, что лучше держать язык за зубами, но Бонни никогда особо не задумывался об этом. Он почему-то считал, что до него вряд ли доберутся. А если у них получится, он устроит такой скандал, что мало не покажется.
Ситуация с принятым законом его немного пугала. Над ним нависла реальная угроза попасть в Азкабан. За языком он не следил, а недоброжелателей и завистников у него было много. За языком Бонни никогда не следил, зато если уж находил больное место человека, то бил по нему со всей силы. Поэтому и не любили его многие. Да и политические сатиры его против Министерства Магии тоже не придавали ему популярности в этом оплоте власти. Отец ему не раз говорил, что он доиграется. И ведь правда.
Сдаваться просто так он не собирался. Бонни решил провести целую пиар-компанию против этого закона. Началось все с мелких шпилек в сторону Министерства Магии. А теперь он решил пообщаться с Селестиной Уорбек. Её народ любил, а значит интервью принесет определенный рейтинг. Приглашение Селестине было отослано. В 9 часов утра они должны были встретиться и обсудить животрепещущий вопрос насчет нового закона. Ну и заодно интервью взять о творческих планах Уорбек. Может быть даже попросить написать какую-нибудь песню против Министерства. Это была уже прямая подстава, но Бонни считал, что все средства хороши.
В 8 часов утра Бонни сидел уже в кабинете, где должно было проходить интервью. Громоздкая аппаратура занимала всю комнату, оставляя только немного места в углу. А звезда ведь могла бы и оскорбиться. Бонни велел персоналу проверить техничку и удостовериться, что она работает и в исправности.
Стрелка часов приближалась к девяти, Селестина должна была скоро явиться. Бонни очень надеялся, что Уорбек не опоздает. Он как всегда нацепил на лицо обаятельную улыбку. Образ светского льва была его любимой маской, которая кстати стала его второй кожей. Чувствовал он в ней себя уютно.