Есть люди, которые никогда не могут жить нормально. Нет, они могут попробовать завести семью, купить красивый домик на берегу моря и предаваться там мечтам о высоком. А потом в один прекрасный день все разрушится. Просто начинаешь понимать, что вся твоя жизнь - это бег по кругу, и то, кем ты родился, изменить невозможно, даже если ты перевернешь мир, или уничтожишь его и создашь новый. Он просто не умеет быть счастливым, он как всегда себе врет, пытается сбежать от проблем как самый последний трус. Просто он счастлив в тот момент, когда жизнь его висит на волоске, просто он может жить спокойно. Он каждую секунду жаждет этих своих опытов с жизнью и смертью. Ему постоянно когда-то говорили, что он доиграется. И ведь почти угадали, он вообще суеверен, почему-то верит во всякую ерунду вроде всяких предсказаний. Например, когда-то сумасшедшая старуха сказала ему, что он умрет от руки младенца. Он посмеялся над этим, но внутренний голос почему-то отчетлив сказала "да". У него не раз так было. Например, однажды он ездил на море, а одна девочка в приюте приболела. И тогда он сказал себе, что никогда больше её не увидит. Когда он вернулся обратно, узнал, что девочка умерла от воспаления легких. Нет, жалко её не было, он никогда не плакал по ком-то, лицемерно не размазывал сопли. Все люди смертны, а тогда он ещё верил в боге, и что он попадет в рай. Только потом он понял, что сам создает себе мир, и становится равным богу. Так было намного интереснее, и тогда жизнь приобретала новые краски, совсем как картина безумного художника.
Он кстати всегда любил странную живопись. У него может и не хватало творческого вкуса, а может наоборот был избыток, но он очень любил абстракции, искал там какие-то ему одному понятные вопросы.
И ведь доигрался он. Говорил себе, что он такой особенный. А теперь он одержим какой-то дрянью, перед которой чувствует, что сдается. У той есть вечность, а у него нет ничего. Первый раз в жизни Том Риддл чувствовал себя таким беспомощным перед судьбой, которая кажется достанет его везде. И пока что нет просвета, он не знает, что ему делать дальше.
***
Раннее утро застало его в парке Сент-Клу. Он вообще в последнее время вставал рано, иногда его мучила бессонница, а если он засыпал, то ему опять снился Лорд Волдеморт. Том даже привык к нему, и иногда ловил себя на мысли, что ему было бы скучно без него. Словно у него появился невидимый защитник, который всегда поддержит, пусть даже потом заставит заплатить собственной душой. Хотя последнего у него уже и не было. У него уже два хоркрукса. Дневник, который валялся на дне его рюкзака и кольцо, которое всегда было на пальце и которое словно защищало и помогало ему.
На самом деле это был полный бред. С дневником у него отношения не сложились, тот был нытиком и истериком, а кольцо чаще замыкалось и не сильно любило разговаривать. Наверное, увидь его кто из друзей, которых он периодически заводил, и которые уходили по разным причинам, разговаривающим с вещами, точно бы сдали в дурке. Том Риддл был ненормален даже по меркам магического мира.
Сегодня было такого яркого голубого цвета, как это только бывает в детстве. Том смотрел на клумбу с ярко-красными цветами и вспоминал свое детство. Неподалеку от их приюта тоже был небольшой парк, в который он иногда сбегал. Там росли ярко красные цветы, и солнце ярко освещало их, что казалось будто ты находишься в какой-то старинной и страшной легенде, как только умели сочинять в старину.
Ему было по-своему хорошо, в голове не оставалось ни одной путной мысли, а перед глазами проплывали воспоминания. Он не слишком любил вспоминать прошлое, к тому же его жизнь в Англии казалась такой далекой, словно это был не он. Он живет здесь и сейчас.
Он рассматривает проплывающие облака и подставляет лицо яркому солнцу. Оно так приятно греет, а ещё Том втягивает воздух в легкие. Иногда ему кажется, что когда он был Лордом Волдемортом, он почти не дышал и ничего не чувствовал. Нечисти ведь не нужно ничего человеческое. Наверное, лучше бы ему стать такими как они. Ему однажды предложили это, но он отказался. Испугался, наверное.
Ему надоедает сидеть на одном месте. Том поднимается и идет дальше. Ему нравится этот парк и раздражает, когда сюда приходит слишком много людей. Они сбивают его с нужного настроя, а ещё навязчиво лезут в голову своими мыслями. Он сейчас не пьет зелье от легиллименции. Фламель сказал, что неизвестно как отреагирует организм на гремучую смесь из философского камня и зелья от легиллименции. Том считает, что Фламель не прав, но ему лень спорить, он просто пока избегает людей, да и они не ищут общения со странным худым мужчиной, во взгляде которого написано безумие.
***
Он живет здесь уже год. Фламель так рад, что получил новый материал для опытов, что почти не обращает внимание на некоторые подозрительные факты из его биографии. Впрочем, ему наверное все равно. Может быть Том лет через 500 также будет смотреть на жизнь философски. Жена Фламеля его старательно откармливает и сетует на то, что "мальчик такой худой". Том почти искренне ей улыбается. Он чувствует себя жалким и никому не нужным. У него нет ни дома, ни денег, ни семьи. А ещё он болен, и однажды он думает о том, что если он начнет пускать слюни и станет идиотом, его лучше убить.
По утрам он ходит в этот парк, где любуется красными цветами из своего детства. Он сидит на скамейке, где много лет тому назад великие французские деятели также любовались красными цветами.
Он идет по тропинке и думает о своем. Ему почти хорошо, его мало что тревожит, только где-то в глубине души появляется отвращение, которое готово захватить его с головой. Во что он превратился?
Он опять усаживается на скамейку и замечает неподалеку от себя группу детей и женщину с ними. Воспитательница их видимо. Она что-то говорит детям, а те её слушают. Ну или не слушают, кто как. Том почему-то усмехается, почему-то это сцена очень напоминает ему его детство. Видимо, прав был тот психолог, что говорил про детские травмы в приюте.
Неподалеку от него расположилась какая-то азиатская девчонка, что довольно странно. Времена политкорректности ещё не наступили, и во Франции мало мигрантов. На вид ей лет десять, худая, бледная, у неё болезненного цвета кожа и огромные темные глаза. По крайней мере Тому так кажется. Он мало обращает на неё внимание, просто скользит взглядом. Ему кажется она какой-то странной, и только потом он понимает чем. Она открывает и закрывает лепестки цветков, и у Тома перехватывает дыхание. Эта девочка волшебница. Если бы он верил во всякие фатумы, то сказал бы, что девочка предвестник чего-то. Но Том мало задумывается об этом, просто ему странно. Просто он встретил волшебницу.
- Ты умеешь открывать и закрывать цветы? - обращается Том к ней по-французски. Этот язык он знает плохо, и наверное его акцент ужасен. - И как это у тебя получается?
Он замечает взгляд воспитательницы, которая с каким-то странным любопытством на него смотрит. Потом та отводит глаза и говорит что-то другому ребенку.
- Как тебя зовут?
Мысли это девочки напоминают звук железа по стеклу. Том даже морщится, пытаясь отгородиться. Легиллименция на самом деле довольно мерзкая вещь, особенно когда ты не можешь привыкнуть. Интересно, что чувствует Дамблдор?

Этот ребенок до ужаса напоминал его самого. Нет, не в плане внешности, как кто-то бы мог подумать, а взглядом и манерой поведения. Затравленный взгляд, отчаяние в глазах – все сироты как будто на одно лицо, у них одинаковый эмоциональный спектр, они ни во что не верят и ни на что не надеяться. Нет, конечно, они как все дети мечтают о том, что однажды за ними придут родители, которые когда-то их потеряли, что это просто было недоразумение, и они раскаиваются за это. Каждый приютский ребенок сочинял для себя такую сказку, вот Том себя в детстве принцем представлял. И что однажды за ним придут и покажут новый мир. Самое забавное, что это действительно случилось. За Томом пришел человек, которого он ненавидит больше всех на свете. Он бы так пафосно заявил лет так десять назад, когда был безмозглым юнцом с зачатками интеллекта. Знал ли он тогда, чем это все обернется, что он, Том Риддл, будет ненавидеть вовсе не Дамблдора, не Пикеринга, не албанских контрабандистов, которые чуть было его не убили. Нет, он будет презирать себя больше всех на свете. И мечтать измениться, уничтожить другую слишком слабую личность. Истеричку, бабу, педика, Тома Риддла, который больше всего на свете боится проявить собственные чувства.
Мысли эти были больше похожи на истерику. У Тома в последнее время такое часто случалось. Он мог впасть в ярость от того, что кто-то не так посмотрел на него. Просто он не знает, как ему жить дальше. Он видимо навсегда останется таким приютским мальчишкой, у которого нет дома и семьи. А когда-то он думал, что почти нашел их, но потом Минерва разорвала помолвку, а Рэй вышвырнул его из Торнхолла. Одним словом, жизнь удалась.
Когда Том впадал в такие настроения, ему самому хотелось надавать себе по щекам, чтобы прекратить истерику, как он сам это называл. Он ведь давно для себя решил, что сдаваться никогда нельзя. Что надо идти вперед, не смотря ни на что. Том мысленно усмехается и думает о том, как же он любит рисоваться, даже перед собой, вечно он прыгает, пытается что-то там доказать. Вот и допрыгался, нечисть сделала его своим. При мысли об этом хочется передернуть плечами и пойти помыть руки. Страшно осознавать, что ты  больше не хозяин своего тела, что однажды Лорд Волдеморт возьмет верх.
Хотя чего там лукавить. Том даже был благодарен ему, он помог ему, ведь тот смог привести соратников Гриндевальда, тот вытащил его из той каши, которую он заварил. Только за эти он расплачивался тем, что Лорд Волдеморт живет в нем, и это противно.
Интересно, что бы сказал на это Рэй?
Наверное, сказал бы не обращать внимание, если он вообще помнит о нем. Том отлично понимал, что они не виделись столько лет, у Рэя своя жизнь, и скорее всего ему там не найдется места. Он вообще мог бы вернуться в Англию ещё после заварушки с соратниками Гриндевальда. Его бы может и не тронули, Том почему-то был в этом уверен. Но он решил путешествовать дальше. Он не раз задавался вопросом вернуться в Англию, но каждый раз боялся отвечать на этот вопрос.
Рэй обещал его ждать, но это были просто слова.
У него своя жизнь, и Тому там нет места. Кстати, это было даже не обидно, это все равно что ругаться на дождь, который намочил тебе мантию. Это была жизнь. Друзья уходят, появляются новые, а тот человек, ради которого раньше был готов на все, может через месяц забыть тебя.
Надо было устраивать собственную жизнь, но Том абсолютно это не умел. Вот в темной магии он разбирался, а вот с остальным были большие проблемы.
Мысль о возвращении в Англию давно сидела в мыслях, но Том почему-то тянул время. Он откровенно говоря боялся проиграть. Ну вот вернется он домой, а что дальше? Что он там будет делать? Ни образования, ничего у него нет. Денег кстати тоже, за почти 10 лет он не заработал ни кната. У него в Англии разве что «Элизиум» есть, да и то не факт. Может, сдох давно.
В последнее время мысли почему-то скачут. Только он думал об одном, тут же начинает вспоминать что-то. Видимо, хоркруксы все-таки отрицательно влияют на него. Чего тут удивляться, доигрался он.
Девочка смотрит на него, и Том удивляется, какая она худая. Он вообще мальчиком всегда был малочувствительным, его сентиментальной картинкой не расстроишь, но вот сейчас ребенка этого ему было жаль. Уж слишком его напоминала. Том задавался вопросом, что азиатский ребенок делает здесь, во Франции, и почему он приютский. Кстати, последнее он уже успел понять из того хаоса мыслей, который обрушился на него от этой девочке. Она ещё и волшебница. Поразительно, что она умеет уже открывать и закрывать цветки. Не каждый так умеет в её возрасте. Том правда не может определить, сколько ей лет. Уж слишком она маленькая и худенькая.
А вот заговорила она с ним сразу же. Словно изголодалась по общению. Но вот когда назвала свое имя, Том вздрогнул. Рей. Как будто привет из детства.
- Нет, я не знаю японского, - сказал Том, - А как ты здесь оказалась? В этой стране? Ты ведь не здесь жила?
Том не стал лезть в мысли девочки. Она и так видимо все расскажет, да и потом она ему интересна.
- Меня зовут Том. Тебя не будет ругаться воспитательница кстати, что ты со мной говоришь?
А последняя действительно неприязненно на него уставилась. Словно вот сейчас он возьмет и зарежет эту девчонку. Или может за извращенца приняла. Том очаровательно ей улыбается, но женщина все также смотрит на него так, словно он враг народа.
- Не нравлюсь я твоей воспитательнице, - весело говорит Том Рей, - Наверное, она думает, что я страшный волшебник и пришел тебя похитить.
Болтает он опять всякие глупости, как это обычно он делает. Недаром, его в школе психом называли.